Бумажный журавлик в небе!

Август – пора звездопада. Существует поверье: с каждой вспышкой угасающей в небе звезды на земле угасает чья-то жизнь… Думали ли об этом пилоты американского самолета, стартовавшего в 2 часа 45 минут утра 6 августа 1945 года со смертоносным атомным грузом на Хиросиму?

Из рассказа библиотекаря о хронике тех трагических событий ребята узнали, что, оказывается, никакой необходимости в атомной бомбардировке не было, это был своего рода политический шантаж – правительство США во главе с президентом Гарри Трумэном решило показать всему миру могущество своих вооруженных сил, запугать народы земли новым страшным оружием. Притом самое страшное заключалось в том, что японские города Хиросима и Нагасаки не были городами военно-стратегического характера, просто нужно было на чем-то проверить «возможности» нового оружия – об этом пишет в своей документальной повести «Горячий пепел» Всеволод Овчинников.

Рассказ библиотекаря сопровождался видеороликами.

В 1959 году в Парке Мира в городе Хиросима была установлена статуя, изображающая японскую девочку Садако с бумажным журавликом в руке. На постаменте статуи написано: «Это наш плач. Это наша молитва. Мир во всём мире».

Ежегодно 6 августа к Парку Мира  с рассвета движутся вереницы людей.  Каждая поминальная свеча, каждая белая хризантема оставляется перед памятником в знак чьей-то личной утраты. Хризантемы у подножия памятника похожи на снежные сугробы. Кроме тех чувств, с которыми человечество отмечает 6 августа, для жителей Хиросимы эта дата  окрашена еще и личной скорбью.

У памятника всегда тихо. Но вот глухо ударяет бронзовый колокол. И разом взлетают в небо сотни голубей, словно разнося на своих крыльях звуки хиросимского набата.

В сумерках тысячи людей молча спускаются к воде. На крестовину из 2-х щепок каждый ставит зажженную свечу, прикрытую бумажным колпаком, и пускает его вниз по течению. Таким обрядом японцы издавна отмечают день поминовения. Им стало теперь каждое 6 августа.

В завершении мероприятия дети делали бумажных журавликов – символ долгой счастливой жизни.

Колокол Хиросимы

— Куда, моя песня, летишь чуть свет
В багровом предутреннем дыме?
— К подножию холма Незабытых Бед!
— Где же такой?
— В Хиросиме!

— Песня моя, в чужеземную даль,
Может, летишь ты без нужды?
— Нет, не чужда мне чужая печаль,
Муки чужие не чужды!

— Песня, на свете так много утрат,
И мертвые невоскресимы.
Что будешь ты делать?
— Бить стану набат,
В колокол Хиросимы!

Молю услыхать колокольный зов
Пламенем заживо стертых.
Жаль, что господь не доверил мне слов,
Что воскрешают из мертвых.

Я заклинаю: набат, не гуди
Сквозь версты, и лета, и зимы.
У человечества в каждой груди,
Колокол Хиросимы!

И Тихий заставь грохотать океан,
И, все озаботив режимы,
Решительно властвуй над памятью стран,
Колокол Хиросимы!

(Расул Гамзатов)